НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ АНО «ИНСТИТУТ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА АНО «ИНСТИТУТ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА».
По прочтении текста Льва Левинсона о чрезвычайщине вместо права, которого немного было и до этого (в отличие от массы законов и неписаных правил), сложилась иная точка зрения на поставленный в дискуссии вопрос. Хотя скорее получится не спор, а диалог из разных углов.
Отправная точка – нормативное обеспечение режима управления страной и отдельными регионами в период пандемии. Мой коллега основывает свои выводы на безальтернативной необходимости задействовать закон о ЧП, принятый в 1991-м, а потом пересмотренный в 2001 г. при участии правозащитников. Оправдан вопрос, почему чрезвычайное положение не было введено в России этой весной. Не уверен, что из-за наличия в тексте закона о ЧП гарантий политических прав и свобод – их соблюдение и защита и без того мало заботят власть предержащих. Рискну предположить, что их не волнует применение нормы этого закона об автоматической отмене «чрезвычайных» указов Президента, принимаемых по причине пандемии. Если бы ввели ЧП, как того требует мой оппонент, то ничто не мешает по его окончании и при желании принять аналогичные акты – законодательные или новые указы главы государства (не вопрос).
Думаю, что выбор правовой основы введения санитарно-ограничительных и наряду с ними социально-экономических мер исходил из прагматических соображений. Удобнее было и есть работать с ФЗ о чрезвычайной ситуации, действующим с 1994 г. Это не ФКЗ, как в случае о ЧП, этот закон проще подправить, что спохватились сделать в последний день марта применительно к быстрому распространению инфекции. Он более инструментален в плане использования управленческих рычагов и «приманок» для населения. Последние прописаны в его статье 18 в виде социальных прав и законных интересов граждан (компенсация ущерба от природных и техногенных бедствий, но не от действий должностных лиц во время ЧС; выплата пенсий, медицинские и иные услуги). Что немаловажно с пропагандистской точки зрения: недаром закон о ЧС называется «О защите населения от…». незачем пугать нас чрезвычайным положением, напоминающем чуть ли не о войне…
Прямо говоря, закон о ЧП писался в 91 и в 2001-м на фоне событий конца СССР и второй чеченской войны, исходя скорее из соображений о защите прав и свобод при силовых и политических конфликтах. А закон о ЧС лучше подходит к временам, когда кошелек и здоровье заметно важнее для людей, чем гласность и митинги. И с его помощью убиваются сразу оба зайца: вводятся «режимы повышенной готовности или чрезвычайной ситуации» в зависимости от положения в регионах (1) и правила поведения граждан в это время (2). Первое позволяет варьировать непопулярные и популистские меры на отдельных территориях – при случае возлагая ответственность за них на местную власть, а не на Центр. А наличие в законе о ЧС отсылочной нормы о правилах поведения практически обеспечивает тем же органам госвласти субъектов РФ возможность ограничивать права и свободы «под крышей» федерального закона, тем самым придавая большую легитимность чрезвычайным мерам, нравящимся по разным причинам далеко не всем.
Таким образом, власть выбрала практичный и формально законный вариант правового регулирования, что бы там ни говорили правозащитники и оппозиция разного рода.
Другое дело, что нас ждет после окончании чрезвычайной ситуации. Вряд ли будет востребована полицейщина в больших масштабах, чем прошлым летом в Москве и при реагировании на экопротесты в регионах. Да и закон о фейках и непозволительной критике власти принимался до пандемии – скорее для устрашения, чем реальных кар, – как и нынешние поправки в КоАП о штрафах за нарушение режима ЧС. То есть главное в том, чтобы не дать вырваться неуправляемым социальным протестам, опасность которых явно выше с любой точки зрения. И на это не жалко денег и усилий – все понимают: экономика правит бал, а политика только пытается ею управлять.
Вот почему я не алармист, а глубокий пессимист. Единство партии и народа теперь гораздо прочнее, чем в эпоху развитого социализма накануне его крушения. Да и тогда немалую роль сыграло снижение уровня жизни – и не помогло ни приоткрытие границ с отправкой на свалку проржавевшего железного занавеса, ни перестройка вплоть до демоперемен. Поэтому сегодня нашего внимания больше требуют социальные явления, чем борьба с поправками в Конституцию или за чистоту общероссийского голосования по ним. А элементы чрезвычайщины можно отыскать и без всякой пандемии – посмотрите хотя бы на поправки в Закон о полиции, разработанные МВД задолго до того, недавно внесенные в Думу и готовые к принятию этим летом. Никакого ЧП не надо, так что правозащитникам есть чем заняться в связи с полицейским усердием, которое все превозмогает – в любое время, не дожидаясь всенародных бедствий. Хотя под их шум и гам можно ждать всего – тут Лев Левинсон прав. «Правозащитники, будьте бдительны!» - лозунг вечный…
Валентин Гефтер
P.S. Как показала дальнейшая дискуссия на эту тему, позиции двух ее участников не изменились: Лев Левинсон продолжает считать все, что делается сейчас властями РФ и регионов, лежащим вне правового поля. Насколько это скажется на том, что нас ожидает в ближайшее время и после спада пандемии, спорить сейчас бессмысленно. «Вскрытие покажет…».